Настоящее, 1928, №2

Да, если, конечно, разобраться и сказать потом правду, то выйдет так, что на белом свете жить совсем не плохо. Вот у этого дяди есть секрет... Узнайте. Пожалуйста, скажите, как это так случается, что он в прошлом году сеял мало, жал мало, серед­ няком числился по посеву, а только весной продал тысячу пудов хлеба? Укрыл?—Нет. Он умен. Он все пока­ зывает и до срока платит налог. Он чист, как голубь непорочный. Для него сеяли другие, он помог маши­ ной, он молотил им, он занимал день­ ги, он тайно «благодетельствовал», а так как его благодетельство гнуло ^к земле вихрастую голову маломощ­ ного мужика, то маломощный мужик и укрывал какие-то свои клины, и го-время не платил налога, и теперь, наверное, не пьет чая с домашни­ ми пирогами «микадо». Добрый, так мягко умеющий улы­ баться дедушка не сеял и не жал столько, чтоб продать тысячу пудоз зерна. У него есть секрет великой и страшной хватки кулака Ах, если бы ему только не мешали, сстй^б'ВгчугБ'-чугь и нул{нЫх“ мёстах мы бы прорвали свою линию, какие бы крупные дела на земле вел ста­ рик, как бы он размахнулся!.. Впро­ чем, он в свое время думал приспо­ собиться, он, было, смирился и вы­ шел на советские пути со снятой шап кой, он сказал себе, что «против рожна не попрешь», а «ласковое те­ ля двух маток сосет», он уже думал завести дружбу с коммунистами и действовал через жену, и та счита­ ла, что старик-де полевел, он бы пошел на деревенские сходы и там поддерживал бы советские меро приятия. Но—чорт родил на свет комсо­ мол, и сам дьявол придумал изба­ чей. В избе-читальне деревенские ре­ бята в своей стенной газете «Крас­ ное Око» опубликовали не только всю подноготную деятельность ле­ веющего человека, но и мысли его обнародовали и ко всему этому со­ общили, что он тайно торгует. Тогда хозяин был лишен права голоса, и тогда в семье его начался скрытый разлад. Но пора отдохннь. Об этом че­ ловеке надо писать книгу. Я лишь ИёсколМсо черт показал в его внеш­ не простой фигуре. Я только взгля­ нул в его глаза, и этот взгляд на­ всегда убедил меня, что видел я своего классового врага, ущемлен­ ного и расслабленного, но пальцы у него цепкие, узловатые. Я отвер­ нусь, я опущу руки, и он потянет­ ся ко мне, он глянет на мое горло... Нет, старик, иди спать. Довольно. Теперь он ухаживает за мной... Какие пышные подушки! Он их сам взбивает. Он ловко подкидывает по­ душки и посмеивается. Ладно. Надо спать. Потух свет. И тону в перине, в оранжевых видениях вечерних сте­ пей, вижу стадо оленей с голубыми рогами... Сон... но долго ли я спал? Мне хочется пить. Кто это шепчет? Нет, это уже не шопот, а стон, и ясно я слышу слово, произнесенное с усилием через стиснутые зубы: — Пусти! Тихо. И опять стон, звук удара по лицу, матерщина... Это ругается старик. Он это, захлебываясь, шеп­ чет: — П-оде-решься, еука.„ — У,—совсем громко отвечает Татьяна.—У, старый пакостник, на­ лизался.,. У, ты,,, 1 - - - Зачем я встаю? Не знаю. Оделся Вошел к ним на кухню. Зажег спич­ ку. Полураздетая, на лавке у окна, сидела Татьяна. На печи храпел ста­ рик. Наверно, притворился. — Вам чего?—безучастно грубо­ вато спросила она. — Пить. Зажгла лампу. Подала большую медную кружку, взглянула на ме ня, усмехнулась и зевнула: — Напились? — Спасибо. Ухожу. Гаснет свет. На полу давно уже спит подвыпивший Ефим. Он ничего не слышит. Он утром будит меня. Старик уехал по делам. Татьяна нас ласко­ во поит чаем, много расспрашивает у меня о Москве, провожает за во­ рота, кричит нам: — Заезжайте в обратный путь. И когда нас весело выносит конь за деревню, Ефим оборачивается ко мне и спрашивает: — Видал? — Да, милый, видал. — То-то. Навстречу солнце, беспредельная россыпь снегов к крепкий сибир­ ский моро?,