Настоящее, 1928, №2

Бывают встречи в пути неожидан­ ные, безрадостные и короткие, как единственный удар колокола. Человек, захлопнувший за собой желтую дверь вагона, попадает в буйную свалку голосов: вагон сме­ ется, как одержимый, ядовито шеп­ чет, хихикает, плачет. На выдвину­ тых полках в беспорядке и смяте­ нии набросаны человеческие тела. — Все лучшие места заняты,— ворчит новичок и недовольно раз­ дувает ноздри, втягивая в себя сме­ шанный запах пота, новых сапог, чайной колбасы и синего табачного, дыма. Но вот истекли минуты стоянки, бешеный рев сотрясает состав, ва­ гон медленно качнулся—поезд по­ шел. Ненавистник сидит кроткий и умиротворенный: его чемоданчики расставлены на внезапно обретен­ ной, удобной полке. Новичок улы­ бается, он доволен и уже готов рас­ сказывать свою биографию. В самом деле, чего не нашепчет колдовской, преследующий рокот колес? Разве вдруг не выклады­ вает человек случайному соседу со­ кровеннейшие свои мысли? Он рас­ каивается в этом на первой же станции, когда состав останавли­ вается, и седая прозрачность леса, неподвижные постройки и угрюмый блеск освобожденных шпал напоми­ нают ему о коварном легкомыслии случайного друга. Этот вошел в вагон мелкой по­ ходкой неуверенного человека, по­ весил на крюк тугой патронташ и размотал рыжие уши своей шапки, открыв одутловатое лицо пропой­ цы и насмешника. Он сел на кон­ чик скамьи, запустил обе руки в карманы, вынул по шкалику водки, посмотрел их на свет, ласково стукнул один о другой и дурашли-. во улыбнулся: — Чистокровная! Поставил шкалики в угол, вынул вторую пару4 и, 'озабоченно погля­ дывай на маленькую батарею, снова запустил руки в карманы. " " " " ОН ЛЮБИТ ПОСПОРИТЬ Н. ЧЕРТОВА — Запасливый человек,—шумно вздохнул из угла старик в роговых очках. Батарею шкаликов пропойца за­ крыл полою плаща, потом, священ­ нодействуя, вытащил один и бы­ стро обернулся к старику: — Вы совершенно правы. Я не только пьяница!., (он перекосил ли­ цо и мгновенно стал похожим на китайца)—... но и философ. Нахожу это сочетание... сочетание свойств... необходимейшим, нда-а... Он ловко хлопнул шкалик о ла­ донь, пробка выскочила со звуком разорвавшейся хлопушки, и, запро­ кинув голову, выпил до дна, просто и спокойно, как воду. С необыкно­ венным проворством раскупорил второй шкалик, за ним третий, и вытряс на пол оставшиеся капли, гримасничая, как скоморох. Купе примолкло. Старик сдвинул очки на лоб и крякнул. — Я—охотник, — неожиданно от­ рекомендовался пропойца и вытер желтые усы. —...Еще я недоучка... в двух уни­ верситетах... юридический... техно­ логический... и еще...—он закашлял­ ся и сплюнул: —...и еще я—контрреволюционер. С верхней полки свесилось румя­ ное, любопытное лицо красноармей­ ца. Охотник его не заметил. — Убежденный контрреволюцио­ нер,—он подтянул голенище сапога и хихикнул.—Я человек откровен­ ный, особенно, когда пьян, и, кро­ ме того, оч-чень люблю спорить. — В Чеке сидели? — быстренько спросил старик в роговых очках и смущенно поперхнулся. — Имел честь и удовольствие...— засмеялся охотник, выхватил новый шкалик, проглотил жидкость единым духом и тотчас злобно сморщился, будто только сейчас почувствовал горечь вина: — Чем занимался ваш папаша до семнадцатого года, чорт вас заде­ ри? Ваше социальное положение? Интеллигент чистейшей воды, нда-с, и патриот российский, горжусь! A-а, интеллигент? Вот вам ваша по­ лочка, и—ни-ни. Позвольте, а ду- ша-с? Это в какой графе у вас за­ писано? Порывы, размах, благород­ ное сердце? На которую полочку прикажете? Хи-хи! — Вот тоже в школах нонче,— несмело вставил старик,—истории не изучают. — Я в коммерческом учился,— медленным басом сказал черноусый пассажир,—-так у нас с Ассирии, Ва­ вилонии и Египта начинали... Охотник встал и вз ’ерошил жел­ тые, курчавые волосы. — Эх, матушка-родина!—истери­ чески воскликнул он,, качнулся к уцепился за верхнюю полку. На. полке бесшумно подвинулись ноги красноармейца.—Доколе терпеть бу­ дешь. Раздели тебя, разули, в грязь затоптали!..—он театрально понизил голос.—...Могучее и славное русское <-ура»... от Карпат и до Урала... Те­ перь—кому? Кому «ура» кричим? Позор! «Посыпь главу свою пе­ плом»... Он улыбнулся, как клоун, окон­ чивший представление, и, сказал своим обычным, пьяным голосом: — Поспорьте, граждане! В жизни я люблю охотиться и спорить... Прошу вас: интеллигенция—мозг на­ рода... благородное сердце... анке- точки... и вообще, чем не пробле­ ма, а ? Люблю! С верхней полки упруго спрыгнул красноармеец, осторожно, уселся рядом со стариком и вытащил папи­ росу. Он весь блестел и смеялся— смеялись его голубые глаза, бле­ стели—новенький пояс, начищенные сапоги, кобура револьвера. Особый цвет его нашивок, долж­ но быть, смутил охотника. Он сел чуть ли не прямо на свои шкалики и жалобно сморщился: — А еду я по делам охоткоопе- рации,—торопясь сообщил он,—и, между прочим, член профсоюза, ак­ тивист и вообще... Он подтянул голенища обоих са­ пог и промямлил: — Люблю поспорить, грешный человек, а сам, может быть, имен­ но так и не думаю. Свобода темы и наводящие вопросы, и... Он рассыпчато и неуверенно за­ смеялся: — А вы, дорогой товарищ, точно с небес свалились!.. Спали?.. Красноармеец молчал. Охотник, видимо, отыскивая выход, мучи­ тельно гримасничал. Вот он смор­ щил нос, на лбу легли косые склад­ ки, блеснул широкий оскал белых зубов: это была беззвучная маска паяца, который смеется и рыдает одновременно. Красноармеец смотрел на охотни­ ка во все глаза, и вдруг лицо его побурело и налилось свинцовой серьезностью. — Михаил?—тихо спросил он. Охотник моментально вытянулся, вздрогнул. Испуг, радость, сомне­ ние разрезали его лицо, как удары ножа: — Коля! Красноармеец встал. Обжигаясь, затушил папиросу и твердым кив­ ком головы приказал охотнику сле­ довать за собой. — Попалась птичка,—криво улыб­ нулся старик, не расслышавший изумленных восклицаний. Охотник мотнулся к выходной дверй и, указывая в сторону скрыв­ шегося красноармейца, страдаль чески; сморщился ,и прошептал: — Брат.'." • — ...Они прошли в самое дальнее купе и остановились около храпев­ шего проводника. Старик в очках густо крякнул, принял вид занятого человека и прошел по вагону, мимо них, в уборную. —...Увидел, как ты... рожу растя­ нул... так и узнал... Экая привычка у тебя...—прерывисто говорил крас­ ноармеец. Охотник смотрел в окно и без­ звучно шевелил губами. Красноармеец понизил голос. Ста­ рик видел, как медленно вздраги­ вала его спина. —...Столько лет... мама... помнишь, ребятишками... Что? Мама... а я ду­ мал... Ты? Да, очень... пьешь? Как же это ты? Дальше не было слышно. Старик С. Липин дрожащей рукой тронул дверцу и прильнул к щелке. Он отодвинул седые кудерьки, чтобы лучше слы­ шать, и обнажил большие бледные уши. Его томило неистовое любо­ пытство. Братья глухо шептались, потом пришли в купе, оба угрюмые, и красноармеец сказал брезгливо и настойчиво: — Ложирь! Тебе надо проспаться, ся. Охотник бестолково звенел свои­ ми шкаликами, расстилая плащ. — Боже мой, да ведь это не­ счастье,—проворчал он совершенно трезвым голосом. Потом братья влезли на свои полки и одновременно повернулись спиной друг к другу. Г В следующем номе­ ре будут напечатаны об‘яснения к нашим р и с у н к а м . J