Настоящее, 1928, №2

ражения. Примите только во вни­ мание, что на этом столе были со­ браны лучшие достижения культу­ ры этого дома. И вот я увидел коммуниста... До­ бродушно-величавого, спокойно-гро­ могласного, с густой шевелюрой черных волос, с прочными, как на заказ сделанными, белыми зубами, с чистыми, невинными голубыми глазами. ] Он говорил... Он говорил о спек­ таклях оперетты, детально разби­ рая игру каждого артиста и арти­ стки, и мимоходом, тактично, осто­ рожно, но веско сравнивая их с артистами Мейерхольда и москов­ ского Камерного театра, находя в них, наряду с недостатками, до­ стоинства, возвышающие их над теми; он говорил о последних но­ винках литературы, цитируя стихи Пастернака и Асеева, устанавливая Превосходство над ними стихов местного творчества, в частности «канарейкиного»; он передавал со­ держание последнего номера жур­ нала «Культурная Революция» и при­ зывал интеллигенцию итти в ногу... В его голосе звучала чистая медь. Я смотрел на него с некоторым страхом, ожидая, что он вдруг вски­ нется своей большой фигурой хоро­ шо сложенного мужчины и станет на стол, как на трибуну, но я успока­ ивался всякий раз, когда он без­ ошибочно втыкал вилку в кусок поросятины. Его слушали со вниманием и се­ ледка на тарелке, и голорукая, изы­ сканно Державшая вилку Марфа- Мария, и старик, сладко улыбав­ шийся всеми своими жирными мор- , шинами, и оба сына, в особенности старший, «мужикан». Младший, ко­ гда голос оратора доходил до под’ - ема, касался ботинком ноги сестры, и та посылала оратору одну из сво­ их опереточных улыбок, забывая иногда во-время смахнуть ее с лица. «Привлекатель» говорил... Он го­ ворил до тех пор, пока «мужикан», неуклонно напивавшийся, не пере­ вел его какой-то злобной репликой на тему об оппозиции. Он хотел, было, продолжать лить свою медь и по этому вопросу, но гут случи­ лось непредвиденное. «Мужикан», бурча себе под нос что-то нечлено­ раздельное, но злое, как урчащее предисловие собачьего лая, выта­ щил из кармана кучу записочек и начал крыть оратора цитатами... Я увидел, что вилка изменила полит- просветчику,— он безуспешно ты­ кал ею в скользкий гриб, скрип вилки по тарелке ужасал его... Он явно потерялся. Я видел, что предстоит не душевный интелли­ гентный разговор, а политический спор с пьяным и злобным врагом, и ждал, что сделает «Привлекатель». Марфа-Мария щипала «канарей­ ку», призывая его к вмешательству. «Канарейка» сладострастно впилсч глазами в товарища политпросвет чика. Тот... тот пробовал шутить: — Ну, что за дискуссия?... Об­ ществу скучно... Но «мужикан» был неумолим, злобен и пьян и разворачивал во ­ всю свою крестьянско-рабочую программу на цитатах из оппози­ ционных документов. Чистота голубых глаз «Привлека- теля» замутилась обыкновенной трусостью. Положение спас Нил Нилыч. Он рассыпал свой тепленький смешок по всей комнате и весело восклик­ нул: — Хе-хе-хе... я бы их, Троцкого и Зиновьева, если они такие умные, послал бы их в Палестину... Нате, мол, стройте государство, покажи­ те, что вы умеете делать... «Привлекатель» хохотал громо­ подобно. «Мужикан», ворча, сунул бумаж­ ки в карман и стал допивать остат­ ки из всех графинов. Затем начался вокал!ьно-музы ■ кальный вечер. «Канарейка» декламировал свою «Ирэн». Марфа-Мария спела «Средь шумного бала». Потом полцтпро- светчик пел «Любовь такая—радость большая»... Старик обнимал гостя за галию и, трясясь от смеха, спрашивал у него совета: что ему сделать, чтобы отправить «канарейку» в ВУЗ, а то шелопай только стишки пишет? Гость, к которому вернулась спо койная величавость, уверял, что в ВУЗ’е «канарейка» запоет еще луч­ ше, и что интеллигентный человек МОЯ СЕСТРА Линогравюра А. Заковряшина