ВСЁ ДЛЯ ФРОНТА! ВСЁ ДЛЯ ПОБЕДЫ! На площади около Дворца культуры в окружении зелени и цветочных ковров стоит памятник цементникам, погибшим в годы Великой Отечественной войны. В дни больших праздников и непременно в День Победы сюда приходят люди. К постаменту кладут цветы, пионеры несут здесь почётный караул... Война началась в воскресенье, когда все свободные от работы отдыхали на острове. Когда по радио известили о нападении фашистских полчищ, люди бросились, кто по дамбе, а кто и вброд, через реку, к заводоуправлению. Каждому хотелось узнать подробности страшного сообщения. Наверное, кое-кто надеялся, что услышанное окажется ошибкой, дурной и ложной вестью. Но всё оказалось правдой. Это была война. Владимир Михайлович Чубаров вспоминает: «Многие цементники отдыхали на острове. I 29
Здесь были спортивные состязания, игры, массовое гуляние. День-то был воскресный, а остров стал любимым местом отдыха всех искитимцев. И вдруг... Кто первый произнёс это слово? Откуда услышали? Война... Люди хлынули к берегу. Как могли, стали перебираться на территорию завода, а там, у конторы, - множество народа. Все, затаив дыхание, слушали радио...» . . . На митинге у заводоуправления выступил Андрей Тимофеевич Храпов, избранный первым секретарём райкома в 1938 году. В самое трудное время возглавлял он партийную организацию. А. Т. Храпов призвал всех трудиться по-стахановски, чтобы приблизить Победу. Выступали многие. - Фашизм во главе с Гитлером, - заявил рабочий Бочаров, - поработил народы многих стран, но ему не удастся победить советский народ. На вылазку врага мы ответим тройной производительностью труда. - Коллектив завода работал, и будет работать по - стахановски, - сказал начальник отдела кадров Кудрявцев. - Будем выпускать такой цемент, который не разобьет ни один фашистский снаряд. Начальник лаборатории Августа Паращенко сказала: - Призываю женщин заменить уходящих на фронт мужей и братьев, чтобы не ослабить производство. Считаю необходимым в ближайшие дни организовать круглосуточные детские ясли, чтобы освободить матерей от домашних работ и привлечь к работе на производстве. - Я уже тридцать лет в цементной промышленности, - заявил начальник цеха обжига Алексей Васильевич Лошкарев. - Годы уходят, стар стал, но приложу все силы, опыт, навыки и буду работать за двоих. А если потребует Родина, то возьму винтовку и пойду защищать её... ...В первые же дни коллектив завода проводил на фронт многих рабочих, инженерно- технических работников, руководителей. Среди них главного механика Александра Дмитриевича Адамова, секретаря парткома Ивана Кузьмича Клешнина, председателя заводского комитета Петра Ивановича Вазулю. Начальники цехов и отделов, мастера, рабочие ведущих профессий были мобилизованы. Многие уходили добровольцами. Районная газета «Социализм» от 24 июня 1941 г. писала: «. . . Рабочий Чернореченского цементного завода Николай Кудрявцев первым в районе подал военному комиссару заявление - просится в ряды Красной Армии. Н. Кудрявцев готов бить кровожадных фашистов». И таким просьбам не было конца... За годы войны с цементного завода ушли на фронт 500 человек 140 из них не вернулись. В то время штат предприятия составлял чуть больше 600 человек. Значит, коллектив почти полностью обновился. Уходили специалисты, кадровые рабочие... Ушёл и начальник смены центральной электростанции Пётр Григорьевич Позолотин. Незадолго до начала войны он выступил на страницах газеты «Социализм»: «В 1932 г. я пришёл на завод. Работал в карьере каменоломом, подручным слесаря на монтажных работах ЦЭС, старшим кочегаром. Без отрыва от производства окончил курсы повышение квалификации. Сдал государственный технический экзамен, получив квалификацию машиниста паоовой турбины. В 1938 г. был. выдвинут на должность начальника смены. В смене люди у меня один к одному - честные, трудолюбивые, любящие каждый своё дело...» Несколько скупых газетных строк - а за ними биография человека, чья судьба неразрывно связана с Искитимским цементным. Пётр Григорьевич не знал тогда, что впереди - война, что спустя четыре года он вернётся дамой инвалидом, а потом ещё в течение 30 с лишним лет будет служить родному коллективу в должности начальника смены парокотельного цеха... На смену старшему брату пришла на завод Клавдия Григорьевна Позолотина. Быстро освоила профессию машиниста цементных мельниц. 30 | - Мы знали, что стоит прекратить питание мельницы на одну минуту, как потери цемента достигнут сотен килограммов, а выключить мотор на час - значит, недодать Родине вагон материала, - говорила Клавдия Григорьевна, - и потому работали, не считаясь со временем, не жалея себя. ...Сменили мужей, ушедших на фронт, жёны. Коммунист Степан Ильич Поселов с одним из первых эшелонов уехал защищать Родину, а на завод пришла его жена, Ксения Борисовна. Заступили на смену старшим подростки. И тверды были их слабые, казалось, руки, перенявшие нелёгкое ремесло. Как не удивительно, но значительно выросла производительность труда. Например, грузчики Токарев и Феофанов выполнили свои нормы более чем на 200 процентов. Почти столько же давали электромонтёры Колесников, Никитенко и Гавриков. Бригада Касена Ибраева-депутата Искитимского горсовета отправляла камня по воздушной канатной дороге на 30-40 процентов больше плана. В коллектив влились 27 женщин, которые заменили мужей. Это Новосёлова, Поречина, Пузанкова и другие. Семь женщин стали готовиться, чтобы заменить мастеров - обжигал. Среди них Анна Завьялова, Александра Почивалова, Александра Петрова. Мария Кривченко увеличила выработку сырьевых мельниц на две тонны в час. Женщины становились на такие рабочие места, куда раньше и в мыслях никто бы их не допустил. Была такая тяжёлая профессия, как углевозы и сюда пришли женщины Бессонова и Башмакова. Такой трудовой порыв людей позволил уже в первую декаду июля добиться невиданной выработки. Так, по шламу план был выполнен на 118,2 процента, по обжигу клинкера - на 109,9, по помолу цемента - на 120,4, по отгрузке цемента на 112,0. А план за июль по заводу был выполнен на 124 процента. Приходившие на завод люди не имели профессий. Их надо было учить. И уже с 15 июля на предприятии начали действовать курсы по подготовке слесарей, мельников, обжигал, помощников машинистов паровоза, электросварщиков и мотовозчиков. Ими было охвачено более 100 человек. Это в основном подростки, старики и 33 женщины. В то же время Чернореченский цементный завод оказывал шефскую помощь селу. В Н- Коенском сельсовете на уборке сена трудились 80 цементников. Метчиками были Суворов, Дедигуров, Захаров, Шалдаев, Проскурин и другие. С 17 по 21 июля они застоговали 2500 цн сена, а всего поставили 5 000 центнеров. Почти в самом начале войны получил назначение директором Чернореченского завода Константин Александрович Арсеньев. Цементники вспоминают, что был он строг, требовал безукоризненной дисциплины, но всегда отзывчив, внимателен к людским нуждам. А их, нужд, этих, в военное время было ох, как много! «Лучшие специалисты, квалифицированные рабочие и инженерно-технические работники ушли на фронт. Это ударило по производству, - рассказывал Константин Александрович. - Но партийная организация, во главе которой встала Валентина Михайловна Коршунова, завком профсоюза, возглавляемый Петром Федоровичем Чернышовым, администрация своей повседневной работой обеспечили тот настрой и боевой дух цементников, который вполне отвечал повышенным требованиям военного времени...» «Всё для фронта! Всё для победы!» - этот лозунг стал законом жизни, повседневностью. А ведь на плечи тех, кто остался у станков, цементных печей, на заготовке сырья, легла двойная, а то и тройная ноша. I зГТ
... На второй день войны механику центральной электростанции Ивану Дмитриевичу Угольникову позвонили: - Вас срочно к директору. В кабинете директора Иван Дмитриевич встретил главного механика Александра Дмитриевича Адамова. Увидев Угольникова, тот выложил связку ключей на стол. Временно исполняющий обязанности директора Борис Петрович Борисов, тяжело вздохнув, сказал: - Бери ключи, Иван Дмитриевич, и принимай должность. Адамова к двум часам вызывает военкомат... И бывший токарь стал главным механиком завода. ... С чего начинать? Этот вопрос уже поставило время. Поступление запчастей и металла прекратились. Вот и думай, главный механик, как и чем, будешь ремонтировать оборудование. Решили сами освоить литейное производство. Но как? Нет ни одного специалиста, нет документации. Вот тут-то и вспомнил Иван Дмитриевич свою молодость, когда в начале 20-х годов, работая на Абаканском заводе, ходил к товарищам в литейку, и там просто из любознательности познакомился с азами литейного дела. Вспомнился и опыт, приобретённый на Яшкинском цементном заводе, где в начали 30-х, участвовал в сооружении конвертора - через многие годы, случайно приобретённые знания пригодились. А когда для литейки понадобилась формовочная земля, Иван Дмитриевич на велосипеде объездил все окрестности Искитима и нашёл. В сентябре новый директор Константин Александрович Арсеньев пригласил главного механика. - Что ты там мудришь с литейкой? - Да не мудрю... Будет литейка. Надо вывести грунт и навозить формовочной земли. - Где ты её возьмешь? Иван Дмитриевич рассказал, как он объезжал окрестности, искал пригодный материал. Для надёжности решил пригласить из главка специалиста-металлурга. Тот приехал быстро и одобрил инициативу Угольникова. Теперь дело было за кадрами. Прослышали, что приехали на завод крестьяне из Нары- ма. Вместе с директором отправились к ним. Поговорили. Конечно, металлургов среди них не оказалось. Да делать нечего, надо брать хотя бы этих. На вагранку поставили крестьянина Тимофея Васильевича Зайцева. - За дело он взялся серьёзно, всё «доводил до ума». Толковый мужик был и проработал до пенсионного возраста, - вспоминал потом Угольников. Модельщиком стал бывший столяр Григорий Андреевич Гриценко, который на завод ходил за четыре километра из села Койново пешком. А формовщиком определили Фридриха Андроновича Цицера. Впоследствии ему стал помогать Карл Адамович Шотт. Вся зима ушла на налаживание литейного производства. Трудились по 15-16 часов в сутки. Провели десятки различных проб и своего добились: получили, наконец, первую качественную отливку. Это был экзамен на зрелость всего коллектива и, конечно, главного механика. А потом наладили и бронзовое литьё. ... С пуском литейки «дышать» стало легче. Появились колосники для котлов, другие детали. Весной на завод приехал новый главный механик Иван Илларионович Власов. Угольников облегчённо вздохнул. Поставили Ивана Дмитриевича начальником ремонтно-механического цеха с одновремен32| ным выполнением обязанностей заместителя главного механика. Сейчас, даже невозможно перечислить те работы, которые выполнял цех и его начальник. Главное - ремонт оборудования. Ведь завод должен постоянно давать продукцию. Требовались неимоверные усилия, чтобы достать хотя бы несколько килограммов металла. Выручали Новокузнецк, Новосибирск, куда Иван Дмитриевич без конца ездил в командировки. А тут и другие дела... Неожиданно ему поручили срочно оборудовать госпиталь в бывшей школе. Как оборудовать, с кем? Этого никто не сказал. Срок дали очень короткий. Что делать? Засучай, начальник цеха, рукава. Госпиталь был оборудован в самое кратчайшее время... Да мало ли какие неожиданные требования предъявляло военное лихолетье. Люди забыли о сне и отдыхе. Ночевали прямо в цехе. Так жила вся страна. Так жили искитимские цементники. Оставшиеся на заводе инженерно-технические работники рвались на фронт, им отказывали в этом, казалось бы, священном праве. Нельзя было оставить передний край борьбы без надёжного тыла. Владимир Михайлович Чубаров тоже хотел на фронт, но его назначали начальником центральной электростанции. «Здесь ты нужнее», - сказали в военкомате. - Положение с кадрами продолжало осложняться, - вспоминает В. М. Чубаров. - Уходящих на фронт заменяли женщины. Машинистом турбины стала Анна Ячменникова, дежурным электромонтёром - Маруся Ионова. Особенно тяжело было кочегарам Г. Я. Юрманову, П. И. Ерёмину, П. С. Бессонову. Им приходилось работать с таким напряжением, что зачастую принесённый из дома скромный обед оставался несъеденным до конца смены: выпустить из рук шуровку, которой чистили колосники, - значит, обречь завод на простой... Электростанция - сердце завода. А уголь поступал с перебоями, к тому же не всегда годился для сжигания в топках. Да и подать его к котлам было делом непростым. Здоровых мужчин не хватало. Работали в основном старики, а ведь вагонетку нужно вручную загрузить и подать по рельсам к подъёмнику. Мастера тоже загружали по семь-восемь вагонеток в смену. Если Владимир Михайлович Чубаров встретил начало войны кадровым рабочим, то Болеслав Федорович Лопушинский только что окончил тогда Томский ордена Трудового Красного Знамени индустриальный институт им. С. М. Кирова. Молодым инженером пришёл в первый свой рабочий коллектив. А время суровое. Приглядываться к обстановке, к новому предприятию некогда. В тылу, как на фронте, каждый трудовой день - сраженье. Сперва Лопушинский работал мастером центральной электростанции, потом - начальником электроотдела. «Из старых кадров остались в ремонтно-мастерской Никитенко, Желамский, Дегтярёв, две женщины - техничка Лочкова и оплетчица Мензорова, - вспоминал Болеслав Федорович, - а остальной штат-дети, подростки. С ними я организовал курсы электромонтёров. Приходилось учить и кочегаров. Подростки понимали свои задачи ничуть не хуже кадровых рабочих. Из них впоследствии выросли прекрасные специалисты, руководители производства». Плохо обстояло дело на телефонной станции. Там, кроме телефонисток Решетниковой, Медведевой и Морозовой, всеми делами по ремонту и эксплуатации заправляли два мальчика- подростка Петя Благочевский и Андрей Нехорошев. Телефонные сети были в то время в основном воздушные. После ненастья то и дело получались замыкания, перехлёстывались провода. В случае аварии вспыхивали красные лампочки, и телефонистки жаловались, что коммутатор «горит». Андрей и Петя переживали, плакали, телефонистки их успокаивали, учили устранять неисправности, мальчики брали длинные шесты и шли размыкать провода. I 33 |
Чуть позже Пети и Андрея пришёл на телефонную станцию ещё один подросток Гена Устьянцев. Недолго проработал. Ушёл на фронт и не вернулся... Казалось, что может быть тяжелее для предприятия, когда на нём недостаточно специалистов, рабочих рук? Но трудности день ото дня росли, задачи возникали одна другой сложнее Война с первых дней лишила железную дорогу тысячи вагонов, а это значит, резко сократились поставки угля на завод. Работа вращающихся печей и тепловой электростанции находилась под угрозой срыва. Руководство завода стало искать дополнительные источники обеспечения топливом. Заместитель директора А. И. Цымбал часто выезжал на шахты, рассказывал о положении на заводе, убеждая, уговаривая шахтёров, и они почти всегда находили возможность дополнительно отгрузить хотя бы несколько вагонов угля. Трудности множились, их нужно было преодолевать любой ценой. Часто возникали самые неожиданные решения. Руководство завода договорилось с Кузнецким металлургическим комбинатом о разработке отходов: заготовили коксик (отходы металлургического производства). Но вывезти его не всегда удавалось - не было вагонов. А тут новая забота - размещение эвакуированных людей. Уже в первые месяцы войны начали прибывать эшелоны из европейской части страны. Ехали женщины, дети, старики. Их нужно было встретить, накормить, расселить по квартирам. А у завода не было главного - жилья. Семьи ушедших на фронт уступали эвакуированным свою жилплощадь, чаще - отдельные комнаты, но случалось, что принимали постояльцев и в единственную комнату - в тесноте, да не в обиде. ... И в то же время прибывало демонтированное оборудование с Кричевского, Днепродзержинского, Подольского, Новороссийского и Брянского заводов. В лютые зимние морозы завод не был готов к его разгрузке. Не было эстакады, оснащённой кранами или передвижной подъёмной техникой. Разгружать вагоны и платформы с многотонным оборудованием приходилось вручную. В вагонах находились детали вращающихся печей, мотовозы, корпуса мельниц... Неоткуда было взять дополнительный штат для погрузо-разгрузочных работ. Всё делали те же женщины, старики и подростки. Отстояв смену на рабочем месте, они шли на подъездные пути. Вместе с оборудованием поступало также нужное заводу топливо. Уголь приходил в крытых вагонах, на каждый ставили по четыре человека, но многие брали вагон на одного. Разгружали и главный инженер завода Дмитрий Андреевич Лысак, и начальник электроцеха Болеслав Фёдорович Лопушинский, все, кто был в это время свободен от смены... А завод работал, и нужно было выдавать цемент, ремонтировать оборудование, решать множество крупных и мелких задач. Ремонтно-механический цех полностью восстановил две печи, столько же цементных и сырьевых мельниц. Работы эти требовали квалификации, а откуда она у подростков или вчерашних крестьян?.. Все, кто хоть мало-мальски умел держать кувалду, были закреплены за опытными слесарями цеха. Таким образом, создавались ремонтные бригады. Хуже обстояло дело в электроцехе, где требовался дефицитный материал. Его не было, и потому иногда приходилось идти на разные хитрости, как говорят, «выкручиваться». Однажды понадобилось частично заменить провод в двигателе единственного в то время на карьере электрического экскаватора. Техники и так не густо, а тут экскаватор стал... Нужного медного провода не оказалось, и кому-то пришла в голову мысль проверить все воздушные электросети города На территории городской мельницы обнаружили «дефицит» - им была выполнена осветительная сеть. Электрики «конфисковали» провод, конечно же, заменив другим, и с помощью такой уловки вышли из тяжелого положения. ...Разные проблемы приходилось решать. Сегодня многие из них могут показаться незначительными. А в то время это были вопросы важные, ибо касались снабжения людей самым необходимым. Вот, к примеру, такой случай: осенью 1943 г. коллектив ЦЭС решил организовать производство посуды: люди в ней очень нуждались. Отыскался и энтузиаст этого дела - П. С. Ямщиков. Мастерская ширпотреба работала до конца войны, очень выручая тружеников завода и жителей, ближайших сёл. В карьере рабочие с помощью химиков приготавливали охру, которая шла на покраску. Да мало ли было хлопот в то нелёгкое время. Ведь завод, как и вся страна, нуждался буквально во всём. Но не только своими заботами жили заводчане, нужды города, региона разделяли со всеми, а часто и брали на себя большую долю. Как-никак Чернореченский цементный уже тогда был крупным предприятием... Начал действовать эвакуированный котельно-радиаторный завод. Он разместился на бывшей базарной площади. И, не имея собственной энергетической базы, прибавил нагрузку заводской ЦЭС. На окраине Искитима выстроили межрайонную мельницу, впоследствии превратившуюся в механический завод. Две школы оборудовали под госпитали. И опять завод обеспечивал их энергией. Всё это требовало совершенно чёткой, бесперебойной работы электростанции, и, несмотря на возрастающие нагрузки, коллектив справлялся с делами. Люди и техника работали на износ - пришлось отказываться от ежегодных ревизий турбины, смены длились по 14-16 часов. Но все понимали - как нетяжела ноша, это не фронт. Там труднее. Там люди стоят насмерть... Каждый раз, возвращаясь памятью в огненные сороковые, не устаёшь удивляться мужеству людей, их героизму и самоотверженности. Откуда же брались силы у них, полуголодных, чтобы в труднейших условиях выстоять, выдержать, выжить? Да только ли? Ведь трудовой подвиг в тылу совершался не только для Победы. В это же время закладывался фундамент будущего. Обживались на сибирской земле эвакуированные с Запада заводы, чтобы стать основой будущей индустриальной мощи этого края. Росли цеха. Поднимались к небу новые заводские трубы. Продолжал расти и Искитимский цементный, зримо преображая облик города. Ещё до войны начали сооружать литейный цех, да так и не закончили, а война создала дополнительные трудности, но одновременно ещё острее встала проблема с собственной литейкой - это давало известную автономию. Решили строительство довести до конца. При полном отсутствии механизации лопатами копали землю, часто в морозы, на холодном ветру рыли котлован, укладывали фундамент, возводили стены... Построили кузницу, разгрузочную эстакаду, мастерскую по изготовлению клинкерно-бетонного кирпича для футеровки вращающихся печей... А ведь надо было ещё заботиться о жилье и питании людей - и это было совсем нелегко. Город принял много эвакуированных. У них не было ни жилья, ни одежды, ни продуктов... Что из себя представлял путь эвакуированных из Европы в Сибирь, можно вообразить из рассказа человека, который испытал его, как говорится, на своей шкуре. После месячного пути в железнодорожных вагонах-телятниках в сентябре 1941 года в Искитим из г Брянска в числе десятков семей прибыла семья в составе: мать Анна Михайловна Ж 35|
Вылевач, восемнадцатилетняя дочь Ольга, только что окончившая среднюю школу, и трёхлетняя-Валентина. Вот что рассказывала об этом времени заслуженный ветеран завода, главный бухгалтер Ольга Ивановна Вылевач в начале 80-х годов: - До войны мы жили в Брянске. Папа - Иван Петрович - член ВКП (б) с многолетним стажем, работал машинистом паровоза. Жили по тем временам не плохо, но для нашей семьи «черный» день настал гораздо раньше слова «война». В 1937 году отца арестовали Продержали несколько месяцев в застенках, пытали, но не добившись оговоров на своих товарищей и не найдя состава преступления, отпустили. Семья облегчённо вздохнула, но не надолго. После пыток и содержания в холодной камере, папа заболел туберкулезом и в январе 1941 года умер. Мы тяжело переживали это горе. Не успели оклематься, началась война. Я с первых дней участвовала в рытье окопов, устраивали заградительные линии. Мой дядя Иван Иванович Лапотников работал главным бухгалтером на шиферном заводе. Однажды, дядя прибежал приказал: - «Срочно собирайте самые необходимые вещи и документы, поедете с эшелоном в Сибирь. Завод эвакуируют. Где остановитесь, не знаю». Собрались быстро. Я взяла чемоданчик со своими платьишками, а мама на руки сестрёнку, да кое-что по мелочи, и с этим отбыли. Народу в вагоне битком - много детей. Есть практически нечего. На остановках пытались продать последнее, что еще могло пригодиться. Несколько раз попадали под бомбежку. В дороге дети заболели дизентерией, да и взрослые мучились. Начались смертельные случаи среди детей. Хоронили на остановках. У нас заболела Валентина. Что делать1? У мамы оказался с собой флакон с йодом и она начала ее поить. Давала по нескольку капель с водой. Ехавшая с нами врач запротестовала: «Анна Михайловна, разве можно давать йод ребенку?!» Но мама продолжала «лечить» дочь. В результате Валентину спасли, а врач на одной из остановок свою дочку схоронила. И такое бывало. В середине сентября наш месячный голодный и холодный путь закончился. Я до сих пор не могу без содрогания вспоминать это ужасное «путешествие» в Сибирь. Приехали, никаких запасов, никакого добра не было. Счастье, что нас обеспечили жильем. Поместили в комнатке на третьем этаже одного из каменных домов жилгородка. Про тесноту не говорю - даже в кухне семья жила. Отопление было печное - в каждой комнате печь, вода и туалет на улице... Современному человеку все это представить немыслимо. Такое надо пройти. Мало-мало обустроилась семья Вылевач. Сестра Анны Михайловны Полина Михайловна Лапотникова устроилась в госпиталь. У нее на руках два сына. Один, правда, уже был большенький. А вот с работой для Анны Михайловны было плохо, тем более она болела. Кормильцем могла быть только Ольга, но куда пойти? Ни специальности, ни опыта. Что делать? Нашлись добрые люди и помогли устроиться на Чер- нореченский цементный завод учеником счетовода. Это было 23 января 1942 года. Но как прокормить семью на 60 рублей в условиях невероятной дороговизны на всё самое необходимое? Помогали новые соседи — куском хлеба, картофелем, выделенными из своих более чем скромных запасов. Вот что вспоминает об этом времени О. И. Вылевач: «Особенно большой голод испытывали 1942-1943 гг. Рыночные цены на продукты возросли: ведро картошки - 400-500 рублей. А зарплата у меня 60 рублей. Потом полегче стало, назначили бухгалтером с зарплатой 175 рублей, а затем старшим бухгалтером -225 рублей... В памяти всё плохое стирается, а что было доброго в те годы, запомнилось на всю жизнь. И в первую очередь люди, их взаимоотношения, человечность, готовность поддержать, помочь, выручить. Помнится такой случай. У мамы от голода был полностью истощён организм. Врач выписал ей рецепт. Не на лекарство - на 300 граммов сахара. Такую справку отоварить в магазине не могли. И вот тогда люди, окружающие нас, собрали этот сахар, можно сказать, по крупинке. Приносили, кто сколько мог, отрывая от себя, и помогли маме выжить...» ... Проблема продовольственного снабжения встала остро перед руководителями завода, партийной и профсоюзной организациями уже в самом начале войны. Пришлось создать отдел рабочего снабжения (ОРС). В его распоряжении были два магазина, столовая, парниковое хозяйство. Начали заниматься разведением крупного рогатого скота, посевом зерновых и овощных культур. В обработке почвы заводу помог Бердский совхоз. Своей техникой, тракторами он поднял пласты целины, а остальное сделали сами заводчане. Хорошим подспорьем оказались 15 степных лошадок. Первый год почти ничего не собрали - посевы задавили сорняки. На второй год положение поправили. Снабдили овощами заводскую столовую и детские сады. Рабочие завода и инженерно-технические работники завели индивидуальные огороды. Для посадки картофеля семенным материалом служили срезки. У самых заводских корпусов сажали морковь, капусту, репу. Под картофель распахивали землю подальше. Постепенно границы посадок раздвинулись за городскую черту, начали сеять просо и гречиху. ОРС завода помогал рабочим, и ИТР обзавелись скотом и поросятами. Так общими усилиями спасались от голода. ...Казалось, те испытания, которые переносили люди, должны были истощить все силы. Но даже в это тягчайшее время цементники сумели организовать помощь подшефным колхозам, Бердскому и Ворошиловскому совхозам. Это кажется совершенно немыслимым сегодня. Где брали силы полуголодные, смертельно уставшие люди? Ведь рабочий день длился по 12, а то и по 15-16 часов в сутки. Часто руководители и рабочие по нескольку дней не выходили из цехов. А фронт требовал не просто цемента, а цемента высокого качества. И Чернореченский выдавал цемент марки «500» и даже «600». Люди работали на износ, забывая о сне и отдыхе. И это продолжалась не день, не два - годы. У поэта Роберта Рождественского есть потрясающие по своей точности строки: «...Это жизнь идёт и война идёт, неизвестно, что раньше кончится». Шла жизнь. Изуродованная, опалённая войной, исковерканная, она продолжалась. Люди любили, плакали, смеялись, пели песни... Седьмую симфонию Шостаковича слушали прямо в цехе. Часто после тяжелейшей смены шли в клуб-деревянный, больше похожий на сарай... Коллективами художественной самодеятельности руководили те же работники завода, штатных, оплачиваемых не было. Б. Ф. Лопушинский, например, «заведовал» хором. «А какой был хор тогда! - вспоминают ветераны. - Приглашать людей не приходилось Сами шли с удовольствием. - И сокрушаются: - после войны, сколько специалистов сменилось, а хора, подобного тому, что создал Лопушинский, не было». В Новосибирске находился тогда эвакуированный из Ленинграда драматический театр им. Пушкина, приехали актёры Симонов, Адашевский, Борисов и другие. В Искитим они часто наведывались. Бывали и другие театры, редкая неделя проходила без концерта или постановки. Завод37 I
ской клуб не мог вместить всех желающих, поэтому гости обычно выступали в Клубе лесосплава, который был вместительнее... Но, главное, конечно, была работа, выпуск цемента, выполнение плановых заданий. Во всю ширь развернулось социалистическое соревнование. Цехи брали очень высокие обязательства и выполняли их. Коммунистическая партия, советское правительство высоко оценили труд искитимских цементников. Только в 1944 г. коллектив завода трижды получал переходящее Красное знамя ВЦСПС и наркома строительных материалов. Газета «Социализм» 7 ноября 1944 г. писала: «Вступая в предоктябрьское социалистическое соревнование, обжигала Чернореченского цементного завода тов. Петрова дала слово работать, не жалея сил и энергии, добиваясь высококачественного выпуска продукции. Слово своё патриотка Петрова с чёткостью сдержала. Славную годовщину Октября она встречает новым повышением производительности труда и обжигает клинкер только высокого качества... В дни напряжённого труда появились новые стахановцы военного времени: токарь Ощеп- ков, электрослесарь Никитенко, грузчик Гайгора, кочегар Юрманов, футеровщик Сибирцев, бригадир-мельник Потапов и другие... Напряжённо работал в предоктябрьские дни и коллектив цеха «Карьер». Каждый рабочий старался сделать как можно больше и лучше, отметить праздник Октября трудовыми победами. Расплинтовщик И. П. Завадский по праву считается одним из лучших стахановцев цеха. Работая на трудоёмком участке, он ежедневно даёт полторы-две нормы. За время работы в цехе Илларион Петрович ни разу не допустил брака». А за тысячи километров шла жестокая война. С нетерпением ждали люди сводки Совинформбюро, которые день ото дня становились отраднее. Невесть откуда, появившуюся карту Европы повесили в одном из кабинетов ЦЭС. К ней началось, буквально, паломничество: на карте аккуратно отмечался красным флажком каждый освобождённый населённый пункт или город. Но не только газеты и радио извещали цементников о наших победах. Многое они узнавали от своих земляков из писем. И гордились своими братьями, отцами, сыновьями. Воодушевляли цементников на трудовые подвиги письма красноармейцев с фронта. Письма - треугольнички, в которых выражались обострённые чувства фронтовиков: тоска, боль, радость и стремление разгромить врага. Письма писали отдельные бойцы и группами. На них отвечали рабочие предприятий и организаций, труженики полей. Вот какое письмо прислал бывший рабочий цементного завода Павел Петрович Кошкарев. Он писал: «Здравствуйте, дорогие товарищи цементники! Шлю я Вам свой сердечный красноармейский привет, желаю Вам наилучших успехов в вашей повседневной работе. Призываю ваш коллектив повысить производительность труда и больше вырабатывать цемента хорошего качества, который необходим для укрепления наших границ, для восстановления городов, разрушенных во время военных действий с германской кликой, и для построения новых фабрик и заводов. Уважаемые товарищи! Как вам известно, с 6 декабря наша Армия перешла от обороны к наступлению и на каждом шагу громит отступающую гитлеровскую армию, нанося поражения живой силе и захватывая большие трофеи. ...Я, как и вся наша доблестная Красная Армия, буду сражаться не щадя своих сил и жизни, за наш народ, за дело Ленина - Сталина. Товарищи! Я не сомневаюсь в том, что Вы также желаете скорейшего разгрома кровожадной гитлеровской армии. Наша доблестная Красная Армия выполнит эту задачу - очистит нашу землю от фашистской мерзости и даст возможность нашему многомиллионному народу мирно жить и трудиться на нашей свободной Родине. Желаю вам ко дню 24-й годовщине Красной Армии 23 февраля прийти с хорошими показателями и хорошо работать весь 1942 год. Призываю коллектив Чернореченского цементного завода быть бдительным, смотреть зорко и не допускать фашистских гадов и вредителей в нашу трудовую семью. Привете фронта». Павел Петрович Кошкарев сдержал слово, данное коллективу. Он геройски погиб, защищая нашу Родину. Дело его продолжили три сына. Они стали цементниками и работали на заводе многие годы. Это Михаил, Николай и Валентин Кошкоревы. Михаил и Валентин трудились водителями, а Николай - слесарем. Писали на фронт и коллективные письма, одно из таких, написанное цементниками: «Бойцам Красной Армии - славным защитникам нашей родины! Мы не знаем ваших имён, не знаете и вы нас, но мы знаем, что вы великие герои справедливой Отечественной войны, стойко и мужественно уничтожающие немецких оккупантов и их прихвостней. Мы находимся в глубоком тылу далёкой Сибири, но мы следим за каждым метром советской земли, очищенной Красной Армией от Гитлеровских оккупантов. Помня о том, что фронт и тыл неразрывны, не считаясь ни с какими временными трудностями, мы работаем по стахановски, чтобы фронт и тыл были обеспеченны всем необходимым. Вы же, славные герои, уничтожайте фашистов до тех пор, пока на нашей земле не останется ни одного бандита. Час окончательного разгрома фашизма приближается. Вы вернётесь домой, ваши близкие друзья вас горячо встретят, все мы вместе отпразднуем победу над злейшим врагом. Посылаем вам, бойцам действующей Армии, наш скромный новогодний подарок на сумму в 2 ООО рублей от всего сердца, желаем здоровья и успехов в нашей общей борьбе с Германским фашизмом». ... Если спросить у Филиппа Семеновича Степанова, какой день в году самый памятный, он, не задумываясь, назовет 9 мая. Дважды в жизни этот день оказался для него самым радостным и счастливым. 9 мая 1933 г. семнадцатилетний паренёк Филипп Степанов впервые пришёл в управление дирекции Чернореченского цементного завода. Как несовершеннолетнего его приняли учеником электромонтёра. И началось приобщение к большой семье рабочего класса. Уже в следующем году Степанова, ему теперь исполнилось восемнадцать, перевели на восьмичасовой рабочий день и поставили мотористом на подъёмник угля. Это случилось накануне пуска электростанции. Когда запустили турбину, и она дала первый ток, то Филипп встал у щита управления. Такой оказался кадровым рабочим центральной электростанции... С 1937 по 1940 г. Филипп Степанов служит в рядах Красной Армии - первое в мире социалистическое государство должно быть готово, отразить натиск врагов. Отслужил, и снова начались трудовые будни, наполненные радостным напряжённым трудом. Родной завод над живописной Бердью. Тихие вечера, когда так хорошо мечтается о будущем, о счастье, о новой жизни. Но уже сгустились над горизонтом грозовые тучи войны... И потянулись долгие годы тяжелейших испытаний. Годы, которые сегодня напоминают о себе старыми ранами, болью потерь, преждевременной сединой... Вспоминает коммунист, ветеран войны и труда Филипп Семенович Степанов: 38
elib.ngonb.ruRkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2