Сибирский Колизей, 2007, № 3

2 Жизнь — это дисциплина Эта беседа с новым арт-директором балета НГАТОиБ Игорем Зеленским состоялось в Шанхае, во время гастролей нашего балета в Китае. Позади четыре спектакля в мно ­ готысячных театральных залах Пекина, Сучжоу, Шанхая — Игорь Зеленский высту ­ пал в паре с Натальей Ершовой в балете 'Лебединое озеро» П. Чайковского. Мы уже поработали на разных площадках Китая. Как вы относитесь к гастролям? Гастрольная жизнь вам привычна? Ужасно отношусь к гастролям. Из своих 37 лет я, наверное, лет 20 провел в пути — гостиницы, переезды, самолеты. Хорошо, конечно, сидеть на одном месте и зани ­ маться своим делом. Но, к сожалению, гастроли — часть нашей работы. Балет — искусство элитарное, это не спорт, когда на стадион приходят десятки тысяч зри ­ телей. Балет — искусство не такое попу ­ лярное, чтобы нас показывали по телеви ­ зору, записывали, транслировали, как фигурное катание, как футбол. Приходит ­ ся передвигаться, чтобы тебя увидели во всем мире. Чтобы тебя знали, понимали, помнили, что ты существуешь. Эти гастроли для вас отличаются от привы ­ чных, вы сюда приехали в ином качестве — не только как солист, но и как руководитель коллектива. Да, это первая моя работа в качестве арт- директора балета. Я был приглашен в июле директором театра Борисом Михайловичем Мездричем, но раньше не мог приехать по семейным обстоятель ­ ствам. И сейчас, к сожалению, должен уезжать, надеюсь, не надолго. Вообще-то я не люблю давать обещания, рассказывать о планах, проектах, идеях. Надо что-то вначале сделать, а потом уже говорить. Не люблю заранее стучать себя в грудь. А что касается гастролей... Условия сложные, залы холодные, импресарио не подготови ­ лись к нашему приезду, как обещали. В Лондоне артисты нашего балета принимали участие в вашем творческом вечере. Что это был за проект? На протяжении более чем десяти лет я танцую с Дарси Бассел, самой известной прима- балериной Королевского балета Великобритании. Мы танцевали в Нью-Йорке, затем, когда я переехал в Лондон, работать в «Ковент-Гарден», у нас сложился, на мой взгляд, отличный дуэт, один из моих лучших дуэтов. В нашем репертуаре «Манон», «Ромео и Джульетта», «Месяц в деревне» и другие названия. Когда у меня случилась травма, я стал меньше выступать, начал делать свои проекты, мне хотелось, чтобы была своя публика в Лондоне. И вот каждый второй год мы делаем проект с названием «Дарси Бассел — Игорь Зеленский». Этот проект мы делали два года и пригласили для участия новос ­ ибирских артистов. Помогло Федеральное агентство по культуре и кинематографии. Гастроли прошли нормально. Главное, что артисты выехали в Лондон, занимались в театре «Ковент-Гарден» со звездами, своими глазами увидели, как работают мастера, какие там возможности. Для общего развития это неплохой опыт. До этого я приглашал в Питер на стажировку Романа Полковникова и Наташу Ершову. Думаю, что они не зря съездили, полезно было позаниматься, порепетировать, увидеть Ульяну Лопаткину, Диану Вишневу. Как возникла идея пригласить вас в Новосибирский театр в качестве директора балета? Как вы к ней отнеслись, долго ли колебались? После травмы я стал работать как хореограф. Затем Алла Сигалова приехала в Мариин ­ ский театр, чтобы сделать мне номер для моего творческого вечера. Мы разговорились, слово за слово... Я сказал, что у меня в Америке есть предложение поработать директо ­ ром маленькой компании, поскольку все руководящие посты в больших театрах, таких как New York City Ballet, сейчас заняты. Она рассказала мне о Новосибирске. Вскоре мы встретились с Борисом Михайловичем Мездричем, пообщались и договорились. Что вы знали до этого о нашем театре? Я знаю все, что происходит в балетном мире, что происходит в России. Мне Валерий Абисалович Гергиев, который был в Новосибирске в апреле, говорил, что ваш театр хорошо отреставрирован. Встретившись с Борисом Михайловичем, я понял, что смогу работать с ним. От него зависит 90 процентов успеха, и если он будет меня поддержи ­ вать, то дело пойдет. Фантазировать можно много, но насколько тебе дадут фантазиро ­ вать... Главное — меньше интервью, больше работы. Многие мои коллеги любят зани ­ маться разговорами, я даже удивляюсь, как у них хватает времени. Балет — это такая специфическая профессия, что на него уходит все время. Как вы намерены совмещать административную и творческую работу? Какой будет пропор ­ ция? Мне приходилось работать с директорами, которые также совмещали. В этом есть трудность — остаться на сцене как артисту и руководить труппой. Это очень большая работа. Но у меня есть опыт — я пять лет был ассистентом директора в Греции. Помню, сначала думал, что это невозможно. Но получилось: сам и выступал, и ставил. Связи с балетным миром у меня есть, но все не делается сразу. Если звать серьезных, знамени ­ тых хореографов, привозить достойных педагогов, балетмейстеров-репетиторов, то нужно заранее все планировать. Чем я сейчас и занимаюсь. Знаете, если мне скажут: да, пора ему останавливаться, пусть надевает галстук и занима ­ ется чем-то другим... Но мне кажется, что еще можно потанцевать. Я сам пойму, когда мне пора будет уходить со сцены. Вы намерены сами ставить, работать как постановщик-хореограф? Художественным руководителем балета театра Сергеем Владимировичем Крупко мне сразу было предложено восстановить «Баядерку». Это один из моих главных спекта ­ клей. Не хотелось бы, чтобы начали говорить: вот, пришел и свой балет ставит. Нет, это было запланировано до меня, просто так совпало. К концу сезона мы должны «Баядер ­ ку» сделать. Это постановка Петипа, танцы Чабукиани, а я буду просто редактировать, у меня большой опыт, я танцевал пять-шесть разных постановок этого балета. Времени, конечно, осталось мало, теперь главное — поработать с художником. Сейчас я этим вплотную занимаюсь. У артистов балета неуместно спрашивать о том, как держать себя в форме, это составная профессии. Мне иногда говорят мои коллеги: «Как ты можешь себя держать в 37 лет в такой блестя ­ щей форме?» Спрашивает, а сам 56-го размера. А мне хочется у него спросить, как он докатился до такой жизни? Вообще, жизнь, как мне кажется, это дисциплина. Если человек дисциплинирован, то неважно, чем он занимается — бизнесом, балетом, нау ­ кой. Если у тебя есть внутренняя дисциплина, она поможет. А в нашем деле требуются 24 часа дисциплины в сутки. Что для вас главные жизненные ценности? Я очень ценю в людях порядочность. Меня, я знаю, считают слишком серьезным. Но просто я очень самокритичен, требователен к себе, и это будет отражаться на деле. Я не терплю безалаберности, нечеткости. Мне уже говорят солистки: «Игорь Анатолье ­ вич, вас все боятся!» Я не хочу, чтобы меня боялись, я хочу, чтобы меня уважали за то, что я не придираюсь, а требую справедливо. Если человек хорошо танцует, делает все, что требуется по его статусу, с отдачей — это норма. Мне не надо льстить, заглядывать в глаза, я ценю только профессиональную работу. Я уважаю тех, кто занимается своим делом. Наверное, опыт Запада, где вы провели большую часть своей жизни, вас и научил жесткому пониманию своего места, борьбы за него, конкуренции? Я уехал из России в 19 лет. И не потому, что мне не нравился строй, который был в стране в 90-е годы. Просто я быстро, за пять лет, перетанцевал все названия в Мариин ­ ском театре. А мне хотелось Бежара танцевать, других знаменитых хореографов. Я уез ­ жал не для хорошей жизни, не для заработков, а из творческих соображений. Хотелось не то чтобы себя пиарить, а поставить себя на карту как артиста. Мечта была попасть в Нью-Йорк, в центр мира. Тогда Интернета не было, и New York Times читали во всем мире — от Америки до Японии. Вчера станцевал, утром открыл New York Times — все написано. Да и вообще, в 20 лет попасть на Манхеттен — в принципе здорово! Вы были уверены в себе, понимали, что это реально? Я был горд, когда меня взяли в New York City Ballet. Баланчин создал театр-семью, и они не брали никого не из своей школы, не из своей семьи, особенно русских. Уж не знаю, почему у них такое отношение было к русским. Я был одним из первых, и работал там на протяжении семи лет. В это время редко приезжали в Россию? Старался не отрываться. Директор Виноградов это понимал, и периодически пригла ­ шал меня на гастроли. И когда у вас был выбор, как вы сказали, идти в маленький театр Нью-Йорка или ехать в Сибирь, вы предпочли Сибирь. Почему? Знал, что в Сибири — славный театр. Наслышан о дирижере Теодоре Курентзисе, это ищущий, талантливый человек, яркая личность. Хочется работать с энтузиастами. Музыка — дело тонкое. Ваша карьера, похоже, складывалась стремительно и удачно? Я родился в России, но родители уехали в Грузию. Учился в Тбилиси, закончил школу у Чабукиани, знаменитого танцовщика, хореографа, новатора — все танцы в классиче ­ ских балетах были придуманы Вахтангом Михайловичем Чабукиани. Я у него отучился три года. По окончании школы я поехал на стажировку на два года в Вагановское учи ­ лище, после этого меня взяли в Кировский театр. Потом я уехал на конкурс и мне пред ­ ложили поработать в Англии, тогда это редкостью было для русских. После Лондона я два года проработал в Берлине, затем появилось предложение на восемь лет в Нью- Йорке, потом — шесть лет опять в Лондоне, в «Ковент-Гарден». И постоянно выступал с Мариинским театром. Помимо этого были все ведущие театры. Я рад тому, что успел сделать. Балет — искусство лимитированное, тебе генетически дано 20 лет. Поэтому стараешься сделать максимум за отпущенный тебе период време ­ ни. Человека судят по поступкам. Я очень редко даю интервью, стараюсь не появляться в гламурных журналах, не выступать на ТВ. Мне предлагают участие в жюри конкурсов красоты, я отказываюсь. Теперь, боюсь, это будет частью моей работы. Теперь придется учиться быть публичным человеком — потому что это необходимо театру. Придется пройти эту ступень, стать sociable, как это по-русски?., более общительным? Беседовала Елена Медведская Прощание с маэстро Кацем 28 января Новосибирск простился с легендарным дирижером Арнольдам Кацем. Цере ­ мония прощания с маэстро прошла в Большом зале Новосибирского государственного академического театра оперы и балета. Никого еще в Новосибирске за всю историю города не провожали с такой искренней скорбью. Пятьдесят лет назад Арнольд Кац создал Симфонический оркестр Новосибирской филармонии, который и возглавлял бессменно. Долгие годы преподавал в Новосибир ­ ской государственной консерватории. В числе его учеников — многие знаменитые дирижеры. С Академическим симфоническим оркестром Арнольд Михайлович высту ­ пал на родине и за рубежом, гастролировал во многих странах мира. В концертах оркестра под управлением маэстро Каца принимали участие великие музыканты: Святослав Рихтер, Эмиль Гилельс, Давид Ойстрах, Мстислав Ростропович и многие другие. Без преувеличения можно сказать, что статус музыкальной столицы Новосибирск обрел во многом благодаря деятельности Арнольда Каца. Имя Арнольда Каца связано и с нашим театром. В 1964 году с балетмейстером Петром Гусевым он работает над балетом Александра Глазунова «Раймонда». А в 1965 году его приглашают на постановку оперы Сергея Прокофьева «Война и мир», которую ставил на сцене театра режиссер Семен Штейн. Этот спектакль прочно вписы ­ вался в тогдашний новаторский облик новосибирского театра. Говоря об этом спектакле, критики употребляли эпитеты «современный», «самостоя ­ тельный» и даже «актуальный», отмечая бережное отношение дирижера к партитуре Сергея Прокофьева. Сотрудничество с театром продолжалось. В 1967 году Арнольда Каца пригласили при ­ нять участие в новой постановке балета Чайковского «Спящая красавица». Он выезжает с балетной труппой театра на гастроли во Францию. И, наконец, он осуществляет постановку оперы молодого новосибирского композитора Георгия Иванова «Алкина песня», созданной по одноименному рассказу сибирского писателя Анатолия Иванова. Имя Арнольда Каца навсегда вписано в историю Новосибирского государственного академического театра оперы и балета.