Сибирский Колизей, 2007, № 3

Татьяна Кладничкина «Танцевать надо как в последний раз» Осенью прошлого года народной артистке России Татьяне Кладничкиной исполни ­ лось 50 лет. За 28 лет активной и успешной сценической деятельности она исполни ­ ла более 40 ведущих балетных партий. Татьяна Кладничкина — с 1974 года ведущая солистка балета Новосибирского государственного академического театра оперы и балета, с 2002 года — педагог-репетитор балета. Лауреат третьей премии Между ­ народного конкурса артистов балета в Варне (Болгария, 1979) и лауреат второй премии Международного конкурса артистов балета в Москве (1981 ). Многократный лауреат Фестивалей «Белые ночи» в Ленинграде ( 1970-е годы). Участник многих балетных фестивалей в России, постоянно приглашалась для участия в спектаклях ведущих оперных театров России. В 2001 году удостоена Международной премии «Мастер сцены« (от компании «Филип Моррис»). Татьяна Олеговна, вы пришли в театр в годы, которые многие называют расцветом Ново ­ сибирского балета... Я пришла в наш театр в 1974 году, после окончания училища, уже имея в классическом балете некоторые достижения: я была лауреатом фестиваля «Белые ночи», были другие успехи. В седьмом, предвыпускном классе (тогда была другая градация обучения) мы с Александром Горбацевичем станцевали Голубую птицу в «Спящей красавице», и по тем временам это было событие — ученица танцует в спектакле театра! Балерин в теат ­ ре в те годы было очень много. Была большая труппа, было не два урока, как сейчас, а четыре — два мужских и два женских. Мне, я считаю, очень повезло: было у кого учиться. Я еще застала танцующей Лидию Ивановну Крупенину! Танцевали народные артистки Косова и Кайдани, танцевали молодые Гершунова, Матюхина, Кондрашова. Насколько была сильна конкуренция в то время, когда вы пришли в театр? Я не могу сказать, что она была жестокой. Но я знала, что если я выйду и станцую хуже, чем балерина, танцевавшая до меня... Что-то не сделаю... Все, мне сразу загорится крас ­ ный свет. Поэтому были такие экстремальные случаи, когда мне говорили: «За неделю «Спартак» приготовишь?» И я отвечала: «Да!» Хотя в глубине душа ужасалась, но понима ­ ла, что это шанс. «Легенду о любви» я выучила за четыре дня! будь добр в десять утра встань к станочку! Ну, говоришь себе, я сегодня только станочек сделаю... Но Майя Михайловна Плисецкая говорила таю если балерина перестает делать большие прыжки на уроке — все, до свиданья. Каждый день — от и до, от корки до корки. Мне повезло, когда я бывала в Большом театре, там блистала вся звездная плея ­ да, на одной палке в центре стояли Годунов, Плисецкая, Тимофеева, Васильев, Владими ­ ров, Максимова, Малика Сабирова. И урок дает Асаф Михайлович Мессерер! А как вы решали для себя вопрос с детьми? Мне кажется, что во времена Семеновой и Улановой вопрос этот стоял очень остро. А в мое — совсем по-другому. Когда решать пришлось мне, были примеры в нашем театре — и у Любы Гершуновой сын, и у Ларисы Матюхиной сын. И ничего страшного в этом не было. Когда я как раз родила, приехала знаменитая балерина, работавшая в театре Станиславского, — Виолетта Трофимовна Бовт, народная артистка СССР. Она единственная балерина, делавшая 64 фуэте на сцене. Не 32 — доковылять бы, — а 64! Я специально пришла в театр с ней увидеться, подошла и говорю — так и так, родила. А она мне: «Таня, какая вы счастливая! А мы были такими дурами — только балет и балет... И что?..» Ваш муж, Юрий Комов — заслуженный артист России, солист нашей оперы. Легко ли вести семейную жизнь двум таким ярким творческим людям? Конечно, двум творческим людям очень трудно существовать вместе. Трудно совме ­ щать работу и быт. Когда я танцевала, он создавал для меня все условия, ходил на все мои спектакли, а теперь мы поменялись ролями. Был у вас за всю карьеру идеальный партнер? И вообще, каким должен быть идеальный партнер? Талант партнера — это талант от бога. Мне с самого начала повезло, я, молодая балери ­ на, танцевала с опытными партнерами. Я танцевала с Балабановым, Рябовым, Жеребчи- ковым, и даже с Бердышевым! А их учили — сам падай, а партнершу береги! А были и такие партнеры, которым говорила: «Убери руки, сама сделаю, потом возьмешь!» Потом я долгое время танцевала с Володей Григорьевым. Мой последний партнер — Женя Гращенко, с ним я себя чувствовала безопасно. А ощущение надежности — важнее Татьяна Кладничкина в роли Китри Татьяна Кладничкина и Владимир Григорьев в балете «Лебединое озеро» Когда вы пришли в балет, в нашем театре ставили спектакли знаменитые столичные хорео ­ графы. Моя первая работа была у Петра Андреевича Гусева, совершенно удивительного челове ­ ка, у которого не убывало желания помочь молодым, — и он меня вытащил. Моим пер ­ вым спектаклем стал «Привал кавалерии» — а передо мной его танцевали народная артистка Кайдани, народная артистка Матюхина... И тут я... И вот он меня ставит на сдачу — а тогда сдача спектакля была порой более ответственной, чем сама премьера... А потом Петр Андреевич был председателем жюри отборочного тура конкурса в Варне, и он настоял, чтобы меня и Марину Леонтькину туда отправили. Очень важной была встреча с Пьером Лакоттом. У нас работал Владимир Васильев — можно по-всякому относиться к его балетмейстерскому творчеству, но «Макбет» был прекрасный спек ­ такль. А встреча с Григоровичем! Его «Спартак»... Как у вас складывались отношения со старшим поколением, когда вы пришли в театр? По-разному было. Когда я пришла в театр, атмосферка-то была еще та: труппа разделе ­ на на лагеря... Но я старалась в конфликты не вмешиваться. Правда, когда главным балетмейстером театра стал Вадим Бударин, он мне очень много крови попортил, вообще, что называется, кислород перекрыл, я выходила пару раз в месяц. Ни «Лебеди ­ ное озеро», ни «Жизель» не танцевала — и это в самом расцвете, с 26 до 33! Вы все станцевали, что хотели, все партии? Не все, конечно. «Легенду о любви» не станцевала — Ширин станцевала, а Мехменэ-Ба- ну нет. Не танцевала «Макбет». Хотя была в составе, но — не сложилось. Не танцевала «Баядерку», «Раймонду». Меня привлекали балеты драматической направленности. Не просто вышел, приклеил улыбочку и вперед — совершенно равнодушно, голая техни ­ ка. Это мне совсем не было интересно. Какими идеальными качествами должна обладать балерина, какое должно быть идеальное сочетание? Наверное, как и в любой профессии — трудолюбие, трудоспособность, природные данные, терпение... Умение терпеть боль. В балете это очень важно! Хочешь-не хочешь, всего. Мало ли что бывает. Нога подвернулась. У меня одни раз туфель был неудобным, и Женя меня держал буквально над сценой. Вы как-то говорили, что достаточно легко перенесли уход со сцены. А для многих он становит ­ ся очень болезненным. Почему? Знаете, это как наркотик. Ты просто не можешь без танца. Тут весь драйв — от присут ­ ствия на сцене, от состояния танца. От ощущения танца. К этому наркотику можно привыкнуть? Настоящий артист никогда не сможет привыкнуть к выходу на сцену, не сможет сде ­ лать это повседневной рутинной работой. Волнение всегда должно присутствовать. Не должно быть успокоенности и самодовольства! Вот, к примеру, два великих музыканта, Рихтер и Гилельс, совершенно непохожих, абсолютно разных. Но их объединяло недо ­ вольство собой, неудовлетворенность своим исполнением. Кто-то вспоминает, как Рих ­ тер рыдал за кулисами — он посчитал, что играл плохо. А сейчас мне иногда говорят: «- Ой, знаете, я сегодня так замечательно станцевала!» Вы передаете свой богатейший опыт, работая как педагог-репетитор... Я очень люблю своих учеников! И не перестаю удивляться молодому поколению, их мастерству, их умению схватывать новые движения, новые постановки, их раскрепо ­ щенности. У нас такие трудолюбивые девочки. Я всегда им говорю, что танцевать нужно как в последний раз. Потому что никогда не знаешь, когда будет этот последний раз. Хотя как педагог-репетитор я не вполне реализована. На мне клеймо солиста по современной хореографии. Но я как раз современную хореографию не так много тан ­ цевала, а классический репертуар — ого-го! Вы говорили про недовольство собой... А бывают полные попадания? Когда все получается? Бывают очень удачные спектакли — но идеальных нет. Должно быть стремление к иде ­ алу. Понимаешь, что тут, тут, тут ты недоделал. Казалось бы, кто это заметит? Но я то сама замечаю... А идеально станцевать получается только во сне. Беседовал Сергей Самойленко